«Трудности в ясновидении» (Ледбитер Ч.В.)

Ч. В. Лидбитер.
Трудности в ясновидении
Активный двойник
Ч. В. Лидбитер.
Трудности в ясновидении
В ранние дни существования Теософического общества среди нас бытовало мнение, что психические силы могут быть развиты толь­ко теми, кто получил при рождении физическое тело подходящего типа -- поэтому некоторые имеют способности от природы, являю­щиеся следствием стараний, предпринятых в предыдущих жизнях, а другие, не столь одарённые, не имеют никакой возможности, кро­ме как посвятить себя полностью любой работе на физическом плане, которую они могли бы выполнять, в надежде, что следую­щий раз они получат привилегию родиться с психическими способ­ностями. Более полные сведения, полученные позднее, в некото­ром роде модфицировали эти представления, мы видим теперь, что при определённых стимулах в любом среднем человеке можно раз­вить некоторые психические способности, приходя в то же время к убеждению, что психические способности, полученные с момента рождения, уже являются преимуществом. Вполне ясно, что это яв­ляется преимуществом в некоторых случаях, и это должно быть преимуществои вообще, но опыт показывает, что это может при­нести и серьёзные практические трудности.
Мальчик, который имеет такие способности, знает мир, в который не допущены его менее счастливые товарищи, -- мир гно­мов и фей, настоящей дружбы с животными и птицами, деревьями и цветами, живого сочувствия всем проявлениям природы -- мир бо­лее свободный, менее скудный и гораздо более реальный, чем скучный круговорот повседневной жизни. Если ему повезло, -- а это оченть редкое везение -- иметь чувствительных родителей, то они сопереживают ему в этом и объясняют, что этот волшебный мир не является чем-то отдельным, но только более высокая и романтическая часть жизни щедрой и удивительной старой земли, к которой мы принадлежим, и поэтому повседневная жизнь не так уж скучна и сера, если её правильно понимать, но наполнена настоящими чудесами, радостью и красотой.
Здесь, конечно, вроде бы можно говорить о преимуществах, но к сожалению, как я уже указывал, чувствительные родители редки, и подающий надежды поэт, художник или мистик скорей всего окажется в руках бесчувственной буржуазии, полностью неспособной понимать его и положительно проникющейся страхом и ненавистью ко всему необычному и требующему немного подняться над смертельной скукой их самодовольной респектабельности. Это большое несчастье -- он скоро делает вывод, что должен жить двойной жизнью, тщательно пряча романтическую реальность от грубых насмешек невежественных обывателей, и очень часто эти жестокие переживания душат раскрывающиеся возможности восприя­тия и отправляют его назад на время этого воплощения. Сотни настоящих ясновидцев таким образом были потеряны для мира просто вследствие бессознательной жестокости добропорядочной глупости.
Однако некоторые мальчики, и ещё более некоторые девочки, не теряют полностью своих способностей, но переносят некоторые их остатки и во взрослую жизнь, и нельзя исключить, что факт непосредственного знания невидимого мира не подвинет их к изу­чению теософии. Что же тогда произойдёт, будет ли их психизм преимуществом для них?
Нет сомнения, что должен. Они ведь не только знают из опыта многие вещи, которые другие ученики принимают просто как необходимые гипотезы, но и могут понимать гораздо лучше, чем другие, все описания высших состояний сознания -- будучи сос­тавлены на физическом языке, они должны быть жалкими и несо­вершенными. Ясновидящий не может сомневаться в жизни после смерти, поскольку часто чувствует присутствие мёртвых возле него; он не может задаваться вопросом о существовании добрых и злых влияний, так как видит и ощущает их ежедневно.
Таким образом, во многих случаях ясновидение приносит не­оценимую пользу. В целом, я думаю, что оно делает жизнь своего владельца счастливее, оно даёт ему возможность быть более по­лезным своим товарищам, чем он мог бы быть, не имея его. Это всегда прекрасный дар, если он уравновешен скромностью и чувс­твом здравого смысла, но если нет, то он может нанести серьёзный ущерб, введя в заблуждение не только ясновидящего, но и тех, кто ему доверяет. Этого не произойдёт, если упраж­нять свою внимательность, но многие этого не делают и таким образом возникают неточности.
Особенно это относится к случаю, когда оператор пытается использовать возможности своих высших тел, потому что, во-пер­вых, требуется тщательная тренировка, чтобы их можно было ис­пользовать правильным образом, и во-вторых, результаты наблю­дения должны быть пронесены вниз через материю нескольких про­межуточных тел, что даёт много возможностей для искажения. Хорошим примером этого типа работы является исследования исто­рии чьих-либо предыдущих жизней, что обычно называется чтением записей. В целях получения достоверных результатов это должно делаться при помощи козального тела; и поэтому, чтобы правиль­но запротоколировать все наблюдения на нашем низшем плане, мы должны полностью контролировать четыре тела, так что тут предъявляется много требований.
Физическое тело должно находиться в полном здоровье, только тогда оно не произведёт наиболее необычных иллюзий и искажений. Как показали исследования, малейшее изменение нор­мальной циркуляции крови через мозг, будь то изменение коли­чества, качества или скорости, может так изменить действие функций мозга, что сделает его полностью недостоверным пере­датчиком впечатлений, ему доставляемых. Аналогичный эффект мо­жет быть произведён любым изменением нормального объёма или скорости потоков жизненной энергии, вызванным раздражитель­ностью. Мозговой механизм сложен, и без правильного функциони­рования его эфирной части, через которую течёт жизненная энер­гия, или более плотной материи, которая принимает циркуляцию крови, не может быть уверенности в правильности принятого -- любое нарушение в каждой части может легко затруднить или на­рушить восприятие, производя расплывшиеся или искажённые обра­зы всего, что было предоставлено.
Астральное тело также должно быть под полным контролем, и это значит намного более, чем сначала можно представить, пос­кольку материя астрального тела -- родной дом желаний и эмо­ций и у большинства людей находится в состоянии дикого возбуж­дения. То что требуется -- вовсе не то, что мы обычно называем спокойствием -- это гораздо более высокая его степень, которая может быть получена только в результате долгих тренировок. Когда человек говорит, что он спокоен, то имеет в виду, что не испытывает в данный момент какого-либо сильного ощущения в ас­тральном теле, но при этом всегда имеется некоторое количество более слабых чувств, которые поддерживают движение в астраль­ной материи -- волнение, которое всё ещё остаётся, например, после некоторого всплеска эмоций, который обрушился на него вчера. Но если он хочет читать записи прошедшего или произво­дить магические церемонии, то он должен научиться успокаивать даже это.
Трудно улучшить старое сравнение с отражением дерева в озере. Пока поверхность воды полностью спокойна, мы видим хо­рошее изображение дерева; мы можем видеть на нём каждый лист, правильно распознать, какого оно вида и в каком состоянии; но малейшее дуновение ветра в момент разрушит изображение и соз­даст рябь, которая так перемешается с изображением, что мы не только не можем сосчитать листья, но даже с трудом сможем ска­зать, что это вообще за дерево: дуб или вяз, ясень или граб, густые ли листья, в цвету оно или нет. Наша интерпретация изображения, произведённая в таких условиях, будет полна зага­док. И это, если вы помните, эффект от лёгкого ветерка; более сильный же ветер может произвести нечто крайне невразумитель­ное.
Нормальное состояние наших астральных тел можно предста­вить, как эффект от свежего бриза, а наше обычное спокойствие -- как рябь от лёгкого, но постоянного ветерка; -- зеркальной поверхности можно добиться только после долгой практики и весьма энергичных усилий. Когда мы осознаём, что для достовер­ного чтения записей мы должны добиться состояния полной безмя­тежности не только в одном теле, но в четырёх, причём ни одно из них в своём нормальном состоянии ни на минуту не остаётся в покое, то начинаем видеть, какая перед нами трудная задача, даже если бы это было всё.
Ведь астральное тело должно быль спокойным не только в начале исследований, оно должно оставаться без волнения всё время, пока ведётся работа -- это значит, что если ясновидящий хочет получить нечто большее, чем общее впечатление, то он не должен позволять себе приходить в возбуждение под влиянием увиденного. Замечено, что природа возбуждения значения не име­ет -- как судорога страха фатальна для точности наблюднений, так же и порыв любви или почитания. Собираясь быть строго правдивым в своих сообщениях, наблюдатель должен записывать всё, что он видит так же беспристрастно, как делает это фото­аппарат или фонограф -- он может позволить себе роскошь преда­ваться эмоциям при воспоминаниях об увиденном, но во время наблюдений он должен быть абсолютно бесстрастным, если хочет быть достоверным. Это делает для эмоционального или истерично­го субъекта возможномть быть достоверным наблюдателем высших планов практически недоступной -- он окружает себя целым миром форм, построенных его собственными мыслями и чувствами, а по­том видит и описывает их так, как если бы они представляли внешнюю реальность.
Часто такие формы красивы их созерцание воодушевляет, так что даже если они и неточны, всё же могут оказать большую по­мощь наблюдателю. Его опыт может даже быть полезен другим, ес­ли он столь разборчив, что не приклеивает им ярлыки божеств, архангелов или адептов. Но обычно наблюдая такие фигуры, выз­ванные воображением, многие считают, как свойственно обычной человеческой природе, что их непременно посетил некто великий. Единственным методом предохранения от такого самообмана явля­ется старый и утомительный путь долгой и внимательной трени­ровки -- исключая некоторую неопределённую интуицию, человек не может отличить мыслеформу от реальности, до тех пор как он не научится различать свойственные им характеристики и не смо­жет подняться над ними достаточно высоко, чтобы провести свою проверку.
Спокойствие в ментальном теле столь же необходимо, как и в астральном. Человек, который беспокоится, никогда не сможет видеть достоверно, поскольку его ментальное тело находится в состоянии хронической болезни -- непрерывном воспалении волно­вых течений. Кто страдает от гордости или амбиций, встретит аналогичные трудности. Некоторые думают, что это влияет незна­чительно, поскольку во время исследований они держат свой ум в спокойном состоянии, но эта идея ошибочна. В этой материи всё также, вчерашний шторм оставляет волнение за собой, и состоя­ние, в котором рассудок постоянно или часто пребывает, остав­ляет в теле несмываемый отпечаток, подерживая постоянные коле­бания, которых владелец тела не осознаёт, как биений своего сердца. Но как только предпринимается попытка ясновидения, это присутствие становится очевидным и делает ясное изображение невозможным -- тем более, что человек, не подозревая присутс­твия этих колебаний, не делает попытки нейтрализовать этот эффект.
Предрассудки тоже представляют непреодолимое препятствие для точности наблюдений, и мы знаем, как мало людей полностью лишены их. Во многих случаях такие умственные отношения ведут своё начало от рождения или долгой традиции, например, отноше­ние среднего брахмана к парию, или среднего американца к нег­ру. Никому из таких людей не удастся аккуратно передать сцену, в которой участуют представители классов, инстинктивно ими презираемых. Я могу привести вам пример, который недавно по­пался мне недавно на глаза. Я знал хорошую ясновидящую с силь­ной склонностью к христианству. Пока мы имели дело с предмета­ми, ей безразличными, её видения были ясными, но как только появлялось то, что затрагивало, пусть отдалённо, её религиоз­ные верования, она незамедлительно переставала держать себя в руках и становилась абсолютно неадекватной. Будучи во многих отношениях особой весьма неглупой, она осознавала свои пред­рассудки, но в моменты, когда она не могла делать этого, злое влияние их ни чем не было ограничено. Если, например, перед нами возникала сцена, в которой христианин и человек любого другого вероисповедания так или иначе вступали в конфликт меж­ду собой, или даже просто появлялись рядом, её описание этого было явной пародией на реальность, ибо она могла видеть только хорошие стороны христианина и только зло -- в другом человеке. Если появлялся какой-либо факт, который не укладывался в исто­рию, закреплённую в христианском писании, этот факт игнориро­вался или искажался таким образом, чтобы соответствовать её предубеждениям; и всё это происходило бессознательно, с самыми благими намерениями. Это только маленький пример недостовер­ности спонтанного, нетренированного ясновидения.
Неудивительно, что требуется много лет терпеливой и вни­мательной работы, пока последователь учителя не будет признан действительно достоверным источникои информации. Он должен раскрыть все неосознанные предрассудки и искоренить их; он должен удалить из своего сознания все черты, наиболее тесно связанные с земным планом -- гордость, самомнение, эгоцент­ризм.
От этого последнего условия страдают многие люди. Я вовсе не имею в виду, что они эгоистичны в обычном, расхожем смысле этого слова -- они часто далеки от этого и могут быть сердеч­ными, самоотверженными и всегда готовыми помочь. Также я не хочу сказать, что они горды и самодовольны, но может быть, что они любят быть в центре всеобщего внимания. Представим, что каждый имеет от рождения особый психический склад, и в каждом случае, где задействован личный опыт, этот психизм будет неиз­бежно преувеличивать его личное участие в событиях, причёи де­лается всё это совершенно безотчётно.
Мы знаем, что часто случается так, что начинающие в аст­ральной работе при воспоминании о каком-либо событии отождест­вляют себя с личностью, которой они оказывали помощь. Напри­мер, если кто-либо в течение ночи помогал человеку, погибшему в результате железнодорожной катастрофы, то наутро он может проснуться с воспоминанием о сне, в котором он погиб при ка­тастрофе, и т. д. Нечто в том же духе происходит, когда эго­центричный психист встречает в своих исследованиях кого-либо с прекрасной аурой -- он помнит, что такая аура была у него, ес­ли он видит, как кто-то разговаривает с кем-либо великим, он сразу представляет, что сам имел такой разговор, и (без малей­шего желания ввести вас в заблуждение) изобретает все сорта лестных замечаний, адресованных ему высшим существом. Всё это делает его весьма опасным, если у него нет феноменальной силы самоотречения и самоконтроля.
Члены Общества, пережившие лестные опыты такого сорта, имели смелость послать доклады о них президенту или другому тренированному ясновидящему, с целью распутать узел этих фак­тов (если оные имели место) в надежде, что такая коррекция даст им возможность постепенно научиться отделять пшеницу от отрубей. Они приходят с историями об удивительных посвящениях, через которые они прошли, об ангелах и архангелах, с которыми они фамильярно разговаривали, и рассказы зачастую бывают нас­только дикими и самонадеянными, что требуется большой запас терпения, чтобы вести себя с ними корректно. Несомненно, это требует приличного терпения также и с их стороны, но снова и снова нам приходится говорить им, что они наблюдали кого-то другого и приписали его поступки себе, или преувеличили друже­любное слово до расточительных похвал.
Очевидно, будь кто из них несколько более известным, они бы не пришли за разъяснениями, но носили бы в себе уверенность в том, что стали высокими адептами или были любезно приняты руководителем какой-нибудь удалённой солнечной системы. Мы да­же легко можем расклассифицировать их по категориям: кто имеет руководителями ангелов, кто слышит направляющие их божествен­ные голоса, кто постоянно получает удивительные сообщения. Не­сомненно, в некоторых случаях эти люди являлись шарлатанами, а в некоторых были больны, но я думаю, должно быть понятно, что большинство их вовсе не лжецы или маньяки, но действительно получили эти напыщенные заявления от сущностей астрального ми­ра -- скорей всего от ничем не выдающихся представителей бес­численного царства мёртвых.
Часто случается, что проповедник, особенно из какой-либо малоизвестной секты, становится духом-руководителем. В аст­ральном мире после смерти он открывает некоторый внутренний смысл в тех положениях свой религии, на которые он раньше не обращал внимания, и чувствует, что и другие должны видеть эти аспекты, как он их видит сам, тогда их жизнь может измениться -- и уж что верно, то верно -- это может произойти. Если он может оказывать влияние на какую-либо особу из своей паствы, обладающую подходящим психическим складом, то сообщает ей, что выбрал её в качестве инструмента возрождения мира, а чтобы произвести более глубокое впечатление, часто преподносит свои откровения, как приходящие из некого высшего источника -- он обычно предполагает, что так оно и есть. Обычно учения и сове­ты, которые он даёт, не так уж плохи, однако слегка проникнуты прописными истинами и морализаторством.
Но обычно к такому мёртвому проповеднику приходят люди, которым не нужны его морализатормкие сентенции -- они хотят знать, как будут продвигаться их любовные дела, какая лошадь победит в определённом забеге и какие акции будут подниматься или понижаться. Обо всех этих вещах наш проповедник вовсе не­осведомлён, но не может признать этого, полагая, что все эти люди верят в его всеведение, поскольку он мёртв, и потеряют веру в его религиозные учения, если он откажется отвечать на посторонние вопросы. Поэтому он даёт серьёзные советы, касаю­щиеся этих вещей, дискредитируя идею связи с иным миром вообще и свою репутацию в частности.
Нетренированный психист среди нас часто попадает в такое же положение, и ему или ей редко хватает смелости просто ска­зать "Я не знаю". Один из самых первых уроков, данных нам ве­ликими учителями, заключался в том, чтобы мы научились ясно отличать немногие факты, которые мы на самом деле знаем, от огромной массы информации, которую мы принимаем на веру или получаем в результате логических рассуждений. Нас научили, что сказать "Я знаю" -- это значит сделать большую претензию, за­явление, которого никто не должен делать, не подкрепив его своим личным опытом. Вкратце, для выражения личной увереннос­ти, людям разумнее было бы принять скромную формулировку, с которой начинаются все буддийские писания "Вот что я услышал".
Преимущество ученика, который в начале не был психически развит, но был просвещен в этих вопросах впоследствии, заклю­чается, как я думаю, в том, что до того, как сделать попытку развить в себе такие силы, он уже достаточно развил в себе са­моотречение, его предрассудки уже искоренены и его астральное и ментальное тела находятся под контролем; когда же приходят силы, ему приходится столкнуться только с трудностями, связан­ными с их раскрытием и использованием, а не с огромным их ко­личеством, порождённым его собственными слабостями. Он уже на­учен приводить материю своих тел в порядок, точно знает, что он может делать посредством их и выявлять недостатки, которые ещё им присущи; он понимает и может задействовать ту часть своей личности, которая обычно непроявлена -- Общество Психи­ческих Исследований называет её "высшее Я".
Когда силы раскрыты, он не начинает тут же неограниченно ими пользоваться, а терпеливо изучает методы их применения -- этот процесс может растянуться на годы, и только после этого можно будет сказать, что наблюдения его вполне достоверны. Бо­лее опытный ученик, под руководством которого он находится, показывает ему различные астральные объекты, спрашивая при этом, что он видит. Он поправляет его в случае ошибок и обуча­ет, как различать то, что у всех начинающих вызывает затрдне­ния, разъясняет ему разницу между двумя тысячами четырьмястами разновидностями элементальной эссенции и как их комбинации мо­гут быть наилучшим образом использованы при различных видах работы, показывает, как действовать в различных нештатных си­туациях, как направлять мысленные потоки, как создавать ис­кусственных элементалов -- все многочисленные тонкости аст­ральной работы. И после только всей этой подготовки ученик становится действительно толковым работником -- подмастерьем, который может понимать указания учителя и имеет понятие о том, как выполнить поставленную перед ним задачу.
Имеющий врождённые способности избегает трудностей их развития, но этот дар приносит с собой и свои особые соблазны. Человек знает и видит вещи, которых окружающие не знают и не видят, и часто начинает чувствовать своё превосходство и уве­ренность в том, что точность его наблюдений не нуждается в улучшении. Его чувства и эмоции во многом перенесены из прош­лых жизней и возрастают по мере развития его способностей, та­ким образом определённые предубеждения и предрассудки действу­ют на него подобно цветным очкам, через которые он всегда смотрит, и он не видит никаких аспектов природы, кроме тех, что видны сквозь них. Подсветка, которую они дают, как ему ка­жется, является частью его самого, и для него черезвычайно тя­жело преодолеть её и увидеть вещи под другим углом. Обычно он бывает полностью неосведомлён о том, что видит всё иск­ривлённо, и думает, что видит всё так, как оно есть, а те, кто несогласен с ним -- безнадёжно неточны в своих наблюдениях.
Из этого всего вытекает, что владеющие природными психи­ческими способностями должны упражнять их с величайшим внима­нием и осмотрительностью. Если они желают, чтобы их дар был полезен и не наносил ущерба, то должны искоренить свои пред­рассудки и предубеждения, чтобы быть открытыми правде, тако­вой, как она есть, должны наполнить себя умиротворённостью, которая приносит понимание, умиротворённостью которая сущест­вует в сердцах тех, кто живёт в вечном. Только так можно полу­чить предпосылки для точного наблюдения, и даже если эти усло­вия выполнены, всё ещё необходимо учиться понимать то, что удалось увидеть. Никого не вынуждают публиковать повсюду то, что он видит, и никому не нужно заглядывать в прошлые жизни людей или читать историю давно прошедших эпох, но если человек хочет делать это, то должен принять во внимание предостереже­ния, вытекающие из опыта веков или же подвергнуться ужасному риску ввести в заблуждение овец, следующих за ним. Даже необу­ченный ясновидец может принести много пользы, если он скромен и внимателен. Если он выберет себе в руководители того, кто не является настоящим учителем (что случается сплошь и рядом), любовь и почтительность, разбуженные в нём, всё равно будут полезны для него, и если его энтузиазм может пробудить такие же чувства в других, то это будет полезно и для тех тоже. Вы­сокие и благородные чувства всегда полезны для тех, кто их ис­пытывает, даже если если объект, которым они вызваны, не так велик, как хотелось бы. Но ущерб возникает тогда, когда такой оператор начинает доставлять послания от своего лже-учителя -- указания, которые могут не быть мудрыми, но при этом слепо ис­полняться со ссылкой на их источник.
Но как же тогда ученик, не обладающий способностью ясно­видения и не наблюдающий ничего самостоятельно, может отличить правду от лжи? Наиболее безопасный критерий правды -- крайняя самоотстранённость. Когда видения любого ясновидящего всегда имеют склонность к некоторому прославлению его самого, то име­ются основания для серьёзных подозрений. Когда послания, при­ходящие через кого-либо, всегда подчёркивают оккультное поло­жение, важность или должность этого лица, недоверие становится неизбежным, поскольку мы знаем, что в настоящем оккультизме ученик должен забыть о себе, помня при этом хорошие стороны других, и единственная сила, владеющим которой он завидует, это та, которая позволит ему казаться ничем в глазах людей.
Многие хотят обладать психическими силами и спрашивают, как развить их. В настоящее время владение ими спасает всё меньше, на той стадии, которой мир достиг сегодня даже больше злого, чем доброго может быть увидено затуманенным вглядом че­ловека через великую массу созданий, порождённых им самим. Та­кое количество подлой борьбы и бездушной невнимательности, столько жестокости в отношении человека к человеку, что это многие тысячи может привести в уныние, а ангелов вполне заста­вить плакать. Так много злой и расчётливой жестокости в зверс­ком школьном учителе к своему униженному ученику, в свирепом погонщике к своему куда менее звероподобному быку, так много бесчувственной глупости, грехов и эгоизма. Хорошо сказал об этом великий поэт Шиллер: "Почему ты забросил меня в город всеобщей слепоты, провозглашать себя твоим оракулом с открыты­ми чувствами? Забери назад это грустное ясновидиние, забери из моих глаз этот жестокий свет! Верни мне назад сою слепоту -- счастливую темноту моих чувств; возьми назад свой ужасный дар!"
Конечно, существует и другая сторона медали -- ведь на­правив свой взгляд за пределы человечества и наблюдая грациоз­ные прыжки весёлых природных духов или блестящее великолепие ангелов, можно уяснить, почему бог, взглянув на созданный им мир, сказал, что "это хорошо". Даже среди людей мы видим по­стоянно возрастающий поток любви и жалости, серьёзных усилий и благородного самопожертвования, стремления к богу, от которого мы и пришли, попыток превзойти уровень обезьяны и тигра, а также разжечь в пламя слабую божественную искру внутри нас. Величайшим из даров, что даёт ясновидение, является непосредс­твенное знание о существовании великого Белого Братства, уве­ренность в том, что человечество вовсе не без руководителей и лидеров, но что на земле живут и действуют те, кто были людь­ми, такими же, как и мы, но стали подобны богам посредством знания, силы и любви. Так что они воодушевляют нас своим при­мером и своей помощью пройти тот путь, что они уже проделали, с уверенностью и определённой надеждой, что в один прекрасный день мы сможем стать такими же, как и они. Таким образом у нас есть теперь уверенность вместо сомнения, счастье вместо печа­ли, поскольку мы знаем теперь, что не только для нас одних, но и для всего человечества, частью которого мы являемся, придёт время, когда мы проснёмся немного похожими на них и будем этим весьма удовлетворены.
На язык межнационального общения переводил Кей Заетц.
Ч. Лидбитер
Активный двойник
Те из нас, чьи имена известны в связи с теософической работой, получают обычно огромную корреспонденцию. Часто случается так, что те, кто имеет, как они это называют, "потерянных" друзей или разрыв отношений по причине смерти, пишут нам с целью получить какие-либо сведения о них или хотя бы общие утешения. В дополнение к этому мы получаем многочисленные отчёты о пережитом психическом опыте, а также самых разных событиях, выходящих за рамки обычного. Из таких рассказов мы скомпоновали очень примечательную серию под названием "В потёмках" (In The Twilight).
Недавно я получил от одного из членов нашего Общества<$FИмеется в виду Теософическое О-во, основанное в 1875 г. Е. П. Блаватской. Штаб-квартира находится в Адьяре (Индия)> повествование, столь необычное, что, как мне кажется, оно стоит того, чтобы здесь его привести. Я сразу же написал тому джентльмену, спрашивая разрешения о его публикации и он любезно согласился, с условием, правда, что имена людей и название местности, где это произошло, не будут указаны, поскольку он не желает, чтобы его беспокоили в связи с этой историей. Я привожу его рассказ.
--------------
Однажды я работал в своём саду, а времени было около трёх дня. Моя жена вышла из дома, одетая так, как для прогулки и сказала мне, что собирается сходить в город - сделать кое-какие покупки. Я заметил ей, что собирается гроза и она может попасть под дождь, но ей казалось, что всё таки надо было сходить, поскольку была пятница, а ей были очень нужны некоторые мелочи по хозяйству. Так что она ушла, и всё время, пока она отсутствовала, я старательно работал в своём саду.
Наш дом находится от города на приличном расстоянии, и ей надо было взять автомобиль, но чтобы добраться хотя бы до него, ей бы пришлось идти около двадцати минут, причём большую часть вдоль железной дороги. Когда она вернулась, я заметил, что она выглядит необычайно бледной и села отдохнуть немного. Оправившись немного от усталости, она сказала, что пережила очень странный опыт. Она сказала, что после того, как она меня покинула, она шла вдоль железнодорожного пути, как обычно, и вдруг услышала шаги, будто кто идёт за ней следом. Оглянувшись посмотреть, кто это (поскольку место было безлюдное), она увидела с удивлением, что это был я, и спросила, не решил ли я ей составить компанию по части прогулки в город. Я не ответил ей, и моментом позднее она оказалась в одиночестве. Хотя она и была поражена моим исчезновением, но решила про себя, что это иллюзия, вызванная расстройством её рассудка и продолжила свой путь, однако при этом сильно нервничая.
Дойдя до города, она посетила различные магазины, и как только она вышла из первого, начался сильный дождь. В спешке она пересекла улицу, вошла в другой магазин и увидела меня стоящим около прилавка, но я снова исчез и она начала думать, что со мной произошёл какой несчастный случай. (Я должен разъяснить, что она сама ранее была медиумом и меньше пугается подобных событий, чем другие дамы.) Когда она шла к автомобилю, чтобы вернуться, она снова заметила, что я следую за ней. Когда же она вышла из автомобиля и начала свой путь вдоль линии железной дороги, меня видно не было.
Становилось очень темно, поднималась буря, и чтобы избежать луж и слякоти, она пошла прямо по железнодорожному пути. Неожиданно кто-то схватил её и поднял над дорогой, тут же мимо пронёсся паровоз. Она не слышала его приближения, таким образом, несомненно, это вторжение спасло ей жизнь. Она думала, что находится в полной безопасности, идя по путям, поскольку знала, что в это время несколько часов не должно было быть поезда, но она не подумала, что может пойти маневровый лёгкий паровоз. Когда она обернулась поблагодарить человека, спасшего ей жизнь, она увидела, что это был я, и ещё раз исчез, как только она попыталась со мной заговорить. Однако несколько раз далее по пути домой она оборачивалась и видела, как я иду за ней на небольшом расстоянии, но как она снова попыталась заговорить, я исчез.
Я был в полном сознании и занят тяжёлой работой всё время её отсутствия, и хотя мне это кажется очень замечательным случаем, я уже был склонен отнести это к воображению моей жены и не придавал ему такого уж большого значения, хотя я, конечно был благодарен, что жена спаслась от такой близкой опасности. Но примерно годом позже имел место аналогичный феномен, насчёт которого я не мог высказать никаких предположений.
На этот раз в субботу, около четырёх вечера, я отправился на лодке на рыбалку в сопровождении матроса. Мы поставили нашу лодку на якорь, забросили наши удочки и терпеливо ждали, но нам не повезло и в восемь часов мы сдались и вернулись домой ужинать. На следующий день, в воскресенье, я отправился в город и позвонил в хорошо известный и фешенебельный магазин аптекаря, который был моим другом. (Я должен разъяснить, что у нас аптекарь летом продаёт разнообразные прохладительные напитки, и его магазин используется, как и кафе, как место встреч - люди сидят за маленькими столиками на тротуаре, болтают и пьют безалкогольные напитки.) Когда я зашёл туда, там около двенадцати человек сидели и разговаривали, среди них был мэр города, некоторые врачи, которых я знал (я и сам доктор) и известный юрист. Когда мой друг аптекарь встал поприветствовать меня, я заметил, что его правая рука перебинтована, и сразу спросил, в чём дело. Вместо ответа он расхохотался и странно на меня посмотрел. Увидев, что я удивлён, он сказал:
"Хорошенькое дельце! Спрашиваешь меня, что с рукой, когда сам
стоял рядом со мной и был свидетелем всех дел, что произошли прошлым вечером!" Вы можете представить, как я был удивлён и протестовал - дескать меня не было в городе прошлым вечером. Мой друг фармацевт продолжал смеяться надо мной искренне, и его веселье привлекло внимание других джентльменов, что присутствовали. Когда они спросили его, что смешного, он объяснил, что я пытаюсь его убедить, что не был в городе прошлым вечером. Все присутствующие джентльмены тоже начали смеяться и сказали, что я, конечно, пытаюсь избежать вызова в суд в качестве свидетеля происшедшего.
Я ничего не мог понять и мог только предположить, что они сговорились и решили подшутить надо мной, так что повернулся и вышел из магазина. Сразу же после этого, мой друг, который работает сыщиком, подошёл ко мне и я ему, смеясь, рассказал, как забавно меня разыграли друзья, но к моему величайшему удивлению он рассказал мне полную историю того, что действительно случилось там прошлым вечером. Я, пожалуй, должен объяснить, что магазин моего друга находится вблизи Сити Холла, перед которым имеется площадь, окружённая деревьями - там вечером играет оркестр и люди имеют привычку прогуливаться вокруг. Все дома вокруг площади снабжены балконами и семьи часто сидят там, наслаждаясь музыкой и свежим воздухом.
Как я понял, прошлым вечером несколько джентльменов сидели у одной из дверей магазина, разговаривая о политике. Среди них был один, которого мы назовём мистером Смитом. Тут же, среди прогуливающихся, оказался другой джентльмен (назовём его мистером Джонсом), который, несомненно, дружески относился к м-ру Смиту; и когда проходил мимо, то бросил ему насмешливое замечание. М-р Смит, будучи уже несколько возбуждён разговором, в злобе вскочил и ударил м-ра Джонса своей тростью. Последний сразу же потерял своё весёлое настроение и ответил ему тем же, так что началось нечто, похожее на драку. Смиту досталось больше и он тяжело рухнул на землю.
"В этот момент," - продолжил сыщик, который рассказывал мне эту историю, "явились вы и помогли мне поднять человека с земли и отнести его в магазин аптекаря. Как только он оказался в безопасности, вы ушли, не сказав и слова, и что мне показалось примечательным, что вы, будучи доктором, не остались осмотреть полученные им повреждения. Что же до аптекаря, то он сильно получил по руке, когда пытался разнять тех двоих".
Я уверял сыщика, что он делает странную ошибку, поскольку меня не было в городе в течение всего прошлого вечера, но рыбачил всё это время, и я могу подтвердить это свидетельством матроса, который был со мной, и моей семьи, видевшей, как я ушёл и вернулся.
Сыщик только улыбнулся и сказал, что полностью понимает моё положение, и что как человек деловой я не хочу быть замешан в судебное дело, связанное с политикой, но не может быть малейшего сомнения в том, что я был там - он узнал меня точно, и не только он, но и несколько других джентльменов, которые там присутствовали. Он добавил также, что некоторые из тех, кто смотрел с находящихся рядом балконов, давали показания в связи с дракой и некоторые из них заметили меня среди тех, кто находился вблизи. Всё это было полностью непонятным для меня, но я видел, что невозможно убедить сыщика и не сказал больше ничего, а оставил его и отправился домой.
Несколькими минутами позднее я встретил на улице доктора, который был моим хорошим другом и спросил его, был ли он на площади прошлым вечером и знает ли он что нибудь о драке. Он сказал мне, что прибыл, когда уже инцидент был исчерпан, но он точно видел меня покидающим место происшествия и наблюдал, как я забирался в автомобиль. Я почувствовал себя весьма обескураженным, но оставил своего друга, ни сделав никаких замечаний. На следующий день, когда я шёл по улице, я встретил своего друга сыщика снова и он проинформировал меня, что когда в суде судья просил его составить список свидетелей, он опустил моё имя (имея многих других для опроса) в силу своего ко мне расположения, поскольку по моим вчерашним словам я не хотел быть замешан в дело. Я сердечно его поблагодарил и этим дело кончилось. Можно заметить, что в этом случае было по меньшей мере двадцать достоверных свидетелей, видевших меня в городе в то время как я точно находился в нескольких милях и занят совсем другим делом.
Всего через несколько дней имел место ещё один аналогичный случай, но в некотором роде обратный тому, что я только что описал. В этот раз я был в городе и присутствовал на собрании своей ложи<$FМестное отделение Теософического Общества>. Я вернулся домой около одиннадцати часов и достигнув своего дома, заметил, что он необычно ярко освещён, а моя жена и старший сын стоят, ожидая меня, в дверях. Я подумал, что происходит что-то необычное и испугался, что, может, кто-то заболел или произошла ещё какая неприятность, но мой мальчик выбежал встречать меня и сказал, что его мать в ужасно нервном состоянии, поскольку она видела моего двойника (как мы его называем) этим вечером в течение продолжительного времени и даже с ним разговаривала.
Конечно, я попросил свою жену рассказать, что случилось, и она
сказала, что когда она поднималась по лестнице с нашим младшим
сыном на руках, чтобы уложить его в кровать, она увидела меня
входящим в дом через парадную дверь. Она была несколько удивлена
тем, что я вернулся намного раньше обычного и поднялась дальше по
лестнице в спальню, а я проследовал за ней. Я вошёл в нашу спальню
и сменил свою одежду и ботинки; пока я делал это, она задала мне
несколько вопросов, на которые я ответил вполне удовлетворительно и в обычной манере. Тогда я покинул комнату, а она проследовала за мной, но по пути вниз я неожиданно исчез, и она подумала, что я пытаюсь проделать над ней какую-то шутку. Она спросила моего сына, который сидел в комнате внизу и учил уроки, видел ли он меня. Он ответил отрицательно. "Хорошо", сказала моя жена, "ты должно быть сильно углубился в свои проблемы, если не видел своего отца. Он прошёл прямо рядом с тобой, зашёл в свою комнату, переменил свою одежду и ботинки, и разговаривал со мной некоторое время, и я так думаю, что он, должно быть, спрятался в ванной с целью подшутить над нами." Мой сын вскочил и побежал в ванную, но никого там не нашёл. Тогда жена стала звать меня и обследовала весь дом в поисках меня и убедившись, что меня действительно нигде нет, начала нервничать, несмотря на то, что мой мальчик, знающий много о предметах нашего исследования, объяснил, что это вовсе не значит, что я мёртв, поскольку люди часто покидают свои тела с разными целями.
Факт, который может быть связан, или наоборот, никак не связан с этим феноменом, что я часто могу ночью выполнять работу, связанную с моими профессиональными обязанностями, в сонамбулическом состоянии. Однажды в полночь жена позвала меня, чтобы я оказал медицинскую помощь одному из детей, который был сильно болен, и сказала, что я выполнил своё дело так, как будто бодрствовал, однако на следующий день я не понимал, о чём это она говорит и был убеждён, что не покидал своей кровати. В другой раз я ночью в течение двух часов работал, оказывая помощь одному из своих мальчиков, так как у него было плохо с сердцем. Ему стало относительно лучше на следующий день, и я не вспоминал об этом в течение трёх месяцев, пока у мальчика не стали появляться симптомы той же болезни и моя жена напомнила, что надо бы применить то, что я делал в прошлый раз, но я так сразу и не мог припомнить, что делал тот раз. Это, конечно, примеры обычного сонамбулизма; но я думаю иногда, что моё физическое тело всё время оставалось в кровати, а работа была проделана этим моим таинственным двойником.
------------------
Случай, описанный выше, весьма интересен и я буду рад услышать том, было ли дальнейшее проявление этого феномена. Примечательный по условиям происшествий, этот случай вовсе не уникален, определённое количество людей пережили аналогичный опыт. Владение двойником, который может быть виден многими людьми одновременно и может действовать вполне разумно на расстоянии от своего владельца - явление необычное, но примеров таких много. Некоторые из них можно найти в книги "Другая сторона смерти" (The Other Side of Death), глава XIII, стр. 166. Наиболее соответствует вышеописанному случай с покойным мистером В. Т. Стэдом, чей двойник часто появлялся в местах, где его заведомо не было и мог говорить и действовать вполне нормально.
Вышеописанный двойник должен быть по меньшей мере частично материализирован, когда он поднял жену нашего друга над железнодорожной линией, и возможно также, когда он помогал поднять пострадавшего на площади, хотя мы не знаем тут, в какой мере физическая помощь была оказана. С другой стороны, факт, что жена разговаривала с двойником не полностью подтверждает материализацию, так как выяснилось, что эта госпожа проявляет иногда медиумические способности, и поэтому может быть ясновидящей и яснослышащей.
Возможно несколько объяснений этого случая. Двойник может быть мыслеформой, но он из этого не следует, что он создан своим оригиналом - он точно также может быть создан кем-либо ещё. Например, я слышал о случае, когда аналогичную форму одного человека создала леди, которая его очень любила. Обычно требуются сильные стимулы вроде этого, чтобы обычный человек мог создать настолько сильную мыслеформу, чтобы она была видима. Такая мыслеформа, будучи однажды создана, может быть заселена и использоваться любым мёртвым человеком или даже природным духом. То, что "я" человека, изображением которого является такая мыслеформа, может использовать её и время от времени проводить с её помощью определённую работу, здесь, в Индии, является обычным поверьем, но до сих пор мы не имеем прямого свидетельства. Если эта теория правильна,то, возможно, это сам наш друг спас жизнь своей жене, подняв её над железнодорожной линией, но также может быть, что оказавшийся рядом невидимый помощник, увидев, что ей угрожает опасность, решил, что форма её мужа наиболее подошла бы для оказания помощи, позволяя избежать её испуга от вида незнакомца.
Возникает вопрос, какие шаги должен предпринять человек, столкнувшийся с такими нежелательными явлениями своей персоны. Очевидно ведь, что такой феномен может поставить человека в неприятное положение, и для него будет полностью невозможным убедить простых людей в том, что его не было там, где они действительно его видели. В случае, описанном выше, поведение двойника было во всех случаях безупречным, но, конечно, это не всегда может быть так и здесь есть определённый элемент опасности.
Можно посоветовать человеку, оказавшемуся в таком положении, соблюдать определённые предосторожности на физическом плане, чтобы предохраняться от подобных недоразумений в будущем. Было бы полезно для такого человека составить список фактов, где бы он мог представить точное свидетельство насчёт того, где он действительно находился в то или иное время.
------------------
Хотя всё это было написано более семидесяти лет назад, редакция "Гудбайских Мотивов" присоединяется к просьбе автора информировать обо всех подобных случаях и гипотезах, их объясняющих.
_